Навстречу судьбе - Страница 8

— Да.

— Подойди, уплати старосте базара два тархема и выступай сколько влезет. Налог — десятина со сбора. Тому же старосте отдашь, он здесь всю ночь.

— Благодарю вас, уважаемый! — снова низко поклонился Джако. Отправив остальных готовиться к представлению, гигант пробрался к будке и заплатил за аренду.

Увидев появившихся на помосте скоморохов, люди сбились вокруг — несколько дней циркачи не появлялись на этой площади. А посмеяться и поглазеть на канатоходцев зеваки были совсем не прочь.

Санти с Риком, как самые младшие, быстро натянули между двумя столбами канат для Делии. Затем распаковали тюки с реквизитом. Рыжий озабоченно покачал головой — да уж, у труппы и в самом деле почти ничего не осталось. Благо, в столице есть несколько лавок, которые держат для своих бывшие скоморохи. Там можно купить все необходимое. Да и о фургоне стоит подумать. Пообещал, а на самом деле его еще нет. Впрочем, вовсе не проблема. Достаточно наведаться в ближайшую войсковую конюшню и распорядиться подготовить. Лучше военного фургона ничего не найдешь. Удобный, большой, непромокаемый, да и стенки двойные, в самые холода внутри тепло будет. Пара битюгов тоже понадобится. Да, придется ненадолго отойти, переместиться в конюшню и попросить конюхов все это подготовить. Просьбу императора они исполнят сразу и без лишних пререканий.

Жонглеры зажгли факелы и начали перебрасываться ими. Огненные цепочки протянулись в воздухе от Санти к Рику. Зрители восторженно засвистели и захлопали — не каждая труппа имела двух жонглеров и могла позволить себе показать редкостное зрелище.

Джако, наблюдая за сыном старого друга, одобрительно кивал. Молодец парнишка! Настоящий скоморох, от бога. Но это было далеко не все. Когда Санти начал сольное выступление как паяц, гигант едва не помер со смеху. А уж что творилось со зрителями — и не сказать! Люди валялись на мостовой, колотили ногами по камням, рыдали. Такого шута в Элиандаре еще не видали. Делия чуть не упала с каната, рассмеявшись в самый неподходящий момент, и долго потом возмущенно фыркала.

Когда выступление закончилось, в шапку, с которой обходил зрителей Джако, посыпались монеты. Не только медные, но и серебряные, было даже несколько золотых, что изумило гиганта донельзя — ни разу такого сбора не видел! Да, рыжий парнишка — ценное приобретение. С таким паяцем труппа не останется без куска хлеба, как частенько случалось, особенно во время путешествий из города в город. Деревенские были скуповаты, да и священники порой сразу выгоняли скоморохов из деревни, не желая терпеть присутствие отлученных от Церкви. Поселиться бы в столице, да нельзя — ни одному циркачу не разрешалось задерживаться в Элиандаре дольше, чем на месяц. За этим внимательно следила стража, проверяя документы труппы ежедневно. Снова Церковь постаралась, будь она неладна.

Повеселевшие скоморохи сняли три комнаты в трактире неподалеку, затем поужинали. Санти, воспользовавшись неразберихой, незаметно отошел в сторону, накинул капюшон и телепортировался в главную столичную войсковую конюшню переговорить с конюхами. Те, потрясенные явлением самого императора, пообещали расстараться и подготовить особый фургон — штабной, офицерский, особо удобный и теплый. Данные его величеством монеты они тратить не собирались — куда лучше просверлить дырочку, повесить на шею — и будет талисман на удачу.

Вернувшись в трактир, скоморох лег спать. Утром предстояли похороны Марана...

Вытерев пот со лба, Рина поставила хлеб в печь, закрыла заслонку и устало опустилась на лавку. За окном слышен был звонкий голос младшей дочери — девочка что-то напевала, подметая двор. Уже и за ней вовсю парни ухлестывают, скоро, наверное, сваты придут. Красивые у них с Марни дочки уродились, многие на них заглядываются. Только мужа, как всегда, дома нет. И где его, бродягу эдакого, носит? Две недели назад ушел утром без предупреждения, и с тех пор — ни слуху ни духу. Появится ли еще или сгинул где-то?

В последнее время все валилось у Рины из рук, перед глазами постоянно стояло лицо грустно улыбающегося мужа. Той ночью она проснулась, сама не зная, отчего, и успела увидеть выходящего из спальни Марана. Почему-то показалось, что ушел он не в дверь, а в клубок тумана рядом с ней. Женщина вдруг ощутила резкий укол тоски... Подумалось, что видит его в последний раз. С тех пор эта мысль не давала Рине покоя. Она надеялась, что ничего плохого не случилось, но чувствовала себя отвратительно.

Когда под вечер объявили о смерти императора, женщина услышала только одно. Его имя. Маран. Ни разу до сих пор почему-то не обращала внимания, что повелителя Элиана зовут так же, как ее бродягу-мужа. Сердце затрепыхалось, на глазах выступили слезы, Рина столбом замерла посреди улицы. В голове набатом стучало: «Неужели его больше нет? Неужели погиб?».

День шел за днем, а она продолжала вспоминать странности Марана, его внезапные появления и исчезновения. Непонятные оговорки, изредка появляющуюся в голосе и глазах властность, которая совсем не пристала простому горшечнику. Это что же получается, она жила с императором? Да нет, не может того быть, слишком это даже для него. Порой возникала мысль, что Маран вовсе не тот, кем хочет казаться, но Рина старательно гнала ее прочь. И так проблем хватает, чтобы еще о всяких глупостях думать.

Единый Создатель! Хоть бы все обошлось! Хоть бы вскоре снова скрипнула дверь, и на пороге появился он, пропыленный, усталый и такой родной. Рина тихо всхлипнула, затем заставила себя встать. Хлеб скоро поспеет, не уследишь — уголья получатся. Она делала необходимое, но как-то автоматически, ничего не хотелось. Губы продолжали неслышно шептать: «Марни... Где же ты, бродяга несчастный?.. Где тебя носит, дурень старый? Сидел бы дома, как все нормальные люди в твоем возрасте...»